Вадим Шакун - Презентация с трупом[СИ]

— Там снаружи замочная скважина стальной пластиной заварена, — перебил Семенов. — Наши ребята здесь на дискотеке дежурят, я это точно знаю.

Я подошел сразу же как только увидел, что Варька и Дрожко обменялись рукопожатиями. Полковник вперил в меня тяжелый неподвижный взгляд.

— Исключено, — тихо сказала моя начальница. — Можете мне поверить, товарищ полковник, — абсолютно исключено. Удушить шнуром? Уж я‑то его знаю.

— Эх, Варвара Викентьевна, — грустно пробормотал Дрожко, — ну что вы постоянно… — он вздохнул. — Проверить надо эту пластину.

Последнее относилось к Семенову, но Варька отправилась вместе с ним. Я вдруг почувствовал нечто вроде ревности.

— Идем–ка, — поманил меня полковник подальше от вертящихся вокруг милицейских чинов. В холле наступила зловещая тишина. Я просто физически ощутил на себе взгляды собравшихся. Вернее, тех из них, кто еще был достаточно трезв. Наверное, со стороны это выглядело как картина, достойная кисти Репина: «Полковник Дрожко лично допрашивает убийцу Хорька».

— Генерал! — тихо и зловеще уставившись мне в глаза вдруг промолвил полковник. — Генерал возлагает на тебя большие надежды. И ему очень не хочется, чтобы ты его разочаровал,

Мне стало не по себе, потому что я сразу же понял о ком это он. Генерал — это Варькин дядя Сережа, начальник нашей областной милиции, пришедший на этот пост из других, куда более значимых органов. Учитывая, что, по Варькиным словам, всему, что она умеет, она научилась у дяди, разочаровывать его мне сразу же расхотелось. Видели бы вы, как Варька ребром ладони перебивает дюймовые доски.

— Он надеется, — так же тихо и зловеще продолжил полковник Дрожко, — что она будет жить, как положено нормальной девушке ее возраста. Не будет заниматься уголовными делами. Выйдет замуж. Может быть, родит ребенка.

— Так это… Товарищ полковник, — начал оправдываться я. — Никаких же уголовных дел. Мне это самому, как нож к горлу! Я‑то думал: ну, выйдем на городское культурное мероприятие. Поэты, опять же, народ интеллигентный. Музыканты всякие. Пусть развлечется девчонка. Чего ей в четырех стенах сидеть. А тут гнида эта, Хорек проклятый! Угораздило же его кого–то так достать, что его пришили!

— Поэты? Музыканты? — Дрожко с омерзением окинул взором окрестности. — Алкаши! Наркоманы! Богема чертова!

Слово «богема» прозвучало в его устах как самое страшное ругательство.

— Пластина на месте. С той стороны дверь не откроешь, — доложил запыхавшийся Семенов.

— И не закроешь, — добавила подошедшая вслед за ним Варька.

— Милая, — как можно ласковее воззвал я. — Пусть уж милиция занимается. Давай пока посидим в сторонке.

— Идем, дорогой, — она заботливо взяла меня под руку и отвела подальше от остальных. — Ты что себе позволяешь, а?

Я быстрехонько пересказал ей все, что узнал от Дрожко о надеждах возлагаемых на меня генералом.

— Все просто отлично, — просияла Варька. — При полковнике так и действуй: милая, любимая, родная, Варенька, Варюша. В конце концов, ты первый мужчина, живущий в моем доме. Почему бы дяде и не поверить в то, что мы любовники?

— А если он все–таки узнает правду?

— Он решит, что ты просто какой–то недоумок, которого я использовала для того, чтобы его обмануть, — утешила меня любимая начальница.

Положение, в котором очутился полковник Дрожко, легким назвать нельзя было никак. Попытка раскрыть преступление по горячим следам была обречена на провал вследствие невозможности получить хоть сколько–нибудь связную информацию от полусотни мертвецки пьяных представителей «богемы». К тому же, буквально на соседней с ДК улицей произошло ЧП — автомобилист сбил молодую девчонку и не снижая скорости умчался в неизвестном направлении. Теперь людям полковника нужно было заниматься еще и этим.

Самым разумным, в данных условиях, было — и уверен, Дрожко хотел этого очень сильно — рассовать всю честную гоп–компанию по камерам и дать проспаться до утра, а после допросить. Впоследствии, мы с Варькой единодушно согласились, что при таком развитии событий преступление было бы раскрыто в рекордно короткие сроки. Однако, в таком случае, нужно было бы сажать и нас с Варькой. Делать этого полковник не хотел, а посадить всех остальных, отпустив при этом нас, не позволяла его совесть. В конце–то концов, главный–то подозреваемый — я.

Единственное, что оставалось делать — переписать всех присутствующих и отправить по домам. Мероприятие это затянулось далеко за полночь.

В конце концов, я, Варька, Шурка и Людка выбрались из ДК. Во–первых, мы сразу же раскрыли зонтики, поскольку опять шел проливной дождь. Варька и ее новая подружка устроились под нашим тридцатибаксовым, мы с Людой — под Шуркиным отечественного производства. Во–вторых, подошли к расположенному неподалеку от ДК ларьку — мне нужно было промочить горло.

Покуда я пил, а девчонки дружно курили, из очага культуры выскочили еще несколько временно освобожденных, естественно, тоже взалкавших пива. Минут через десять, около ларька уже топталось около дюжины наших бывших собутыльников. Если вы думаете, что при подобных обстоятельствах, мы дружно кинулись обсуждать, кто убил Хорька, то глубоко заблуждаетесь. Мы хором затянули русскую народную песню «То не ветер ветку клонит…».

— Вик, — пригрозила мне Варька. — Сейчас полковник выйдет.

Это подействовало и быстренько допив, я откололся от компании поющих и вместе со спутницами отправился в уютный Варькин особняк.

У ворот нам долго пришлось упрашивать неожиданно застеснявшуюся Шурку остаться переночевать. В конце концов, эта проблема разрешилась. Варька — она и мертвую уговорит. А в доме навстречу нам ринулся истосковавшийся по хозяевам спаниель. Причем, львиная доля ласк нашей обожаемой Дженни досталась не мне, и даже не Варьке, а моей пятнадцатилетней подружке.

— Не укусит? — опасливо спросила Людка старательно уклоняясь от без устали прыгающей на нее собаки.

— Не бойся, — успокоил я и увлек спутницу к лестнице.

Новая Варькина подружка все еще неуверенно высказывалась в том смысле, что «не удобно».

— Бесполезно, Шурочка, — зловещим голосом объявил я, стараясь не споткнуться. — Ты оказалась в гнезде разврата, куда мы с моей милой сестричкой заманиваем невинных девушек и надругиваемся над ними со страшной силой.

Слово «надругиваемся» девчонкам явно понравилось и Варька с Шуркой расхохотались.

— Ладно–ладно, — махнул я рукой когда достиг второго этажа, — встретимся утром.

Дженка заметалась из стороны в сторону явно не в силах выбрать в чьей спальне провести сегодняшнюю ночь — в моей или Варькиной. Потом — вот же предательница! — кинулась взбираться по ступеням на третий этаж.

— Вик, мы с тобой вместе спать сегодня будем?

— А ты хочешь?

— Конечно хочу, — хихикнула Людка. — Что я, маленькая что ли?

— Здесь ванная, душ и туалет, — указал я ей на дверь. — А здесь спальная.

— Клевая кровать! — восхитилась гостья.

— Иди. Сначала ты искупаешься, потом я.

Варька всегда запирает двери своей спальни, когда мы дома одни. Не то, чтобы она не доверяла мне — просто многолетняя привычка. Это ее собственные слова. Иное дело, когда в этой спальной гостья, которой может понадобиться… ну, мало ли куда. Вот и сегодня дверь была не заперта.

— Ты что, сдурел?

Две совершенно нагие фигуры резко отпрянули друг от друга.

— Ну, братик, ты совсем!.. — Варькины глаза–льдинки уставились на меня из под насупленных бровей. Застыдившаяся Шурка с головой спряталась под простыней.

— Хреново дело, сестрен, — только и смог вымолвить я, присев на край широкого ложа. — Просто не знаю, как и сказать.

Из кресла пообок кровати в приподнялась и с любопытством уставилась в мою сторону Дженкина морда. Собака заинтересованно принюхалась.

— Если ты хочешь сказать, что у нас в доме еще одно мертвое тело… — помрачнела Варька и помотала головой. — Да нет. Вик, очнись!

— Какое там мертвое! — вздохнул я. — Оно, по–моему, наоборот, слишком живое. Симпатичное такое тельце пятнадцатилетней девчушки. Только слишком живое. Для меня. Мне, знаешь ли, без тебя никак не справиться.

— Ну, братик, — рассвирепела Варька. — Уж если мы и дорастем до групняка, то не с пятнадцатилетней соплячкой!

— Да я не про то! — в пьяном виде терпеть не могу, когда меня не понимают, но момент был таков, что следовало соблюдать конспирацию, поэтому возопил я приглушенным надсадным шепотом. — Какие–нибудь капли, порошки…

Естественно, голосовые связки таких обертонов не выдержали и я закашлялся.

— Да не переживай ты так, — голая Варька поспешно поднялась с постели и начала рыться в ящиках прикроватного столика. — Ты выпил, перенервничал. При таких обстоятельствах вполне естественно могут возникнуть некоторые проблемы. Я тебе дам кое–что. Конечно, злоупотреблять не стоит, но сегодня это тебе поможет.